Замки Венгрии

Замки Венгрии.

Замок Брунсвиков в Мартонвашаре.

Продолжаем путешествие в Мартонвашар. На этот раз — романитическое...

Утром 6 июля.

Мой ангел, мое все, мое я, только несколько слов, и то карандашом (твоим!)… Зачем этот глухой ропот там, где говорит необходимость! Разве может существовать наша любовь иначе, как при отречении, при ограничении наших желаний? Разве ты можешь изменить то, что ты не всецело моя и я не весь твой? О Боже! Взгляни на чудную природу и успокой свой дух относительно неизбежного. Любовь требует всего и требует по праву, так и ты по отношению ко мне, и я в отношении тебя,— только ты так легко забываешь, что я должен жить для себя и тебя… Будь мы навсегда вместе, ты так же мало, как и я, чувствовала бы эту печаль. Я надеюсь, что мы скоро увидимся… И сегодня я не могу сказать, какие размышления приходили мне в голову в эти дни относительно моей жизни. Если бы мое сердце находилось возле твоего, их бы, конечно, не было. Моя душа полна желанием сказать тебе многое. Ах, бывают минуты, когда я нахожу, что слова — ничто. Ободрись, оставайся моим верным, единственным сокровищем, мое все, как я — для тебя! А что нам суждено и что должно быть, то ниспошлют боги. Твой верный Людвиг.

6 июля вечером.

Ты страдаешь, мое самое дорогое существо… Ах, где я — там и ты со мной! Вместе мы достигнем того, что соединимся навсегда. Что за жизнь так, без тебя!!! Меня преследуют люди своею добротою, которую я так же мало желаю заслужить, как и заслуживаю. Унижение человека перед человеком причиняет мне боль, и когда я рассматриваю себя в связи с мирозданием, — что я и что тот, которого называют Всевышним?.. Как бы ты меня ни любила — все же я люблю тебя сильнее, — не скрывайся никогда от меня, — покойной ночи. Ах Боже, так близко! Так далеко! Разве не небо — наша любовь? Но она так же незыблема, как свод небесный!

7 июля. 

Доброго утра! Еще в постели мои мысли несутся к тебе, моя бессмертная возлюбленная, — то радостные, то грустные в ожидании, услышит ли нас судьба. Жить я могу только с тобой — или совсем не жить. Да, я решил блуждать вдали от тебя, пока не буду в состоянии кинуться к тебе в объятия, назвать тебя совсем моею и вознестись вместе с тобою в царство духов. Да, к несчастью, это должно быть так! Ты себя сдержишь, ты знаешь мою верность тебе, — никогда не может другая овладеть моим сердцем, никогда, никогда! О Боже, почему надо бежать того, что так любишь? Но это неизбежно, — жизнь моя теперь полна забот. Твоя любовь делает меня счастливым и несчастным в одно и то же время. В мои годы я нуждаюсь в некотором однообразии, в ровности жизни; может ли это быть теперь, при наших отношениях? Будь покойна; только смотря покойно вперед, мы можем достигнуть нашей цели — быть вместе. Вчера, сегодня — как страстно, со слезами, я рвался к тебе, тебе, тебе, — моя жизнь, мое все! До свиданья! — О, люби меня, никогда не сомневайся в верном сердце твоего Л. Вечно твой, вечно моя, вечно вместе.

Кому были написаны эти письма?

Вместе с ними, в том же потайном ящике, нашли портрет сестры графа Брунсвика, Терезии с надписью: «Редкостному гению, великому художнику, прекрасному человеку. Терезия Брунсвик». Есть основание предполагать, что Тереза Брунсвик и есть “бессмертная возлюбленная” Бетховена.

Рассказывают, что они очень сильно любили друг друга, были даже, с согласия брата, но тайно от всех других, обручены; однако брак их впоследствии, по неизвестным причинам, расстроился. Ей посвящена соната Fis-dur op. 78, которую Бетховен очень высоко ставил,

[audio:http://lubimye-recepty.com/wp-content/uploads/2012/06/Ludwig-van-Beethoven-Piano-Sonata-24-Op78-Fis-dur-quotFor-Theresaquot-Wilhelm-Kempff-1965muzofon.com_1.mp3|titles=Ludwig-van-Beethoven-Piano-Sonata-24-Op78-Fis-dur-quotFor-Theresaquot-Wilhelm-Kempff-1965(muzofon.com)]

а брату ее — “Appassionata” op. 57.

Бетховен не раз влюблялся в молодых легкомысленных аристократок, и эти увлечения доставляли ему много страданий. Письмо к «бессмертной возлюбленной», кому бы ни было оно адресовано, обращено к женщине иного склада: оно пронизано уверенностью во взаимной любви и свидетельствует о том, что отношения между любящими возникли задолго до написания письма.

…Бетховен сблизился с Брунсвиками в Вене между 1796-1799 годами. Эта знатная венгерская семья вела свое происхождение от одного из героев крестовых походов и имела графский титул, однако четверо детей — Тереза, Жозефина, Шарлотта и Франц — росли вольно и без присмотра в огромном поместье в деревенской глуши. Весной 1799 года мать привезла в Вену Терезу и Жозефину; старшей в то время было 24 года, младшей — 20. Бетховен начал давать им уроки. 23 мая он написал в их альбом вариации в 4 руки на тему песни на слова Гёте «Всё в мыслях ты». Тереза Брунсвик была незаурядной натурой: ее пылкая фантазия и твердая воля, серьезный ум и постоянная жажда деятельности привлекали композитора. Она глубоко чувствовала музыку, в 3 года начала учиться игре на фортепиано, в 6 уже выступала с оркестром, а позже была одной из лучших исполнительниц сонат Бетховена.

Он остался доволен своей ученицей: она была превосходная музыкантша и с детства публично выступала в Венгрии. Композитор сдружился также с ее братом Францем. Бетховен даже несколько раз приезжал к Брунсвикам, где его принимали как близкого человека.

До поры до времени Тереза занимала незначительное место в жизни Бетховена. Поначалу тот увлекался ее кузиной Джульеттой Гвиччарди, затем ее родной сестрой Жозефиной, от которой, по мнению исследователей, у композитора была дочь Минона, рожденная уже в 1813 году.

А Тереза… «Она уже давно любила Бетховена, еще с тех пор, когда маленькой девочкой брала у него уроки игры на фортепиано, в первую пору его пребывания в Вене… В 1806 году он гостил у них в Мартонвашаре (http://lubimye-recepty.com/zamok-brunsvikov-v-martonvashare/) , в Венгрии, и там-то они и полюбили друг друга», – уточняет Ромен Роллан.

Прошло время, и композитор словно другими глазами посмотрел на эту женщину, имевшую родственную ему душу.

«Как-то раз вечером, в воскресенье после ужина, – описывала Тереза те счастливые дни в своем дневнике, – Бетховен при лунном свете сел за рояль… Медленно, с какой-то таинственностью и торжественностью, стал играть «Арию» Себастьяна Баха: «Если хочешь сердце мне свое отдать, пусть меж нами это будет тайной…». Утром следующего дня мы встретились в парке. Он сказал мне: «Я сейчас пишу оперу… Всюду свет, чистота, ясность. До сих пор я был словно ребенок из волшебной сказки, который собирает камушки на дороге и не видит великолепного цветка, что расцвел рядом…» В мае 1806 года я стала невестой Бетховена, имея согласие лишь моего горячо любимого брата Франца».

«Какая загадочная причина , – пытается добраться до истины Р. Роллан, – помешала счастью этих двух существ, которые так любили друг друга? Быть может, недостаток средств, различие в общественном положении. Быть может, Бетховен взбунтовался, уязвленный слишком длительным ожиданием, к которому его принуждали, и унизительной необходимостью бесконечно скрывать свою любовь. Быть может, он – человек порывистый, больной, нелюдимый, – сам того не желая, мучил свою возлюбленную и мучился сам. Союз их был разорван, но, должно быть, ни он, ни она никогда не могли забыть этой любви».

Близкие люди Терезы считали, что брак не состоялся из-за нерешительности композитора. Но вполне допустимо, что препятствием явилось и противодействие аристократической семьи Терезы.

Обладая глубокой и страстной натурой, Тереза мечтала о высоком предназначении. До 1806 года она выступала в светском обществе и славилась в венгерских салонах музыкальным талантом, прекрасной игрой, голосом и декламацией; одно время даже руководила оркестром. Но успехи светской дилетантки ее не удовлетворяли, она хотела большего. Ее личная жизнь сложилась неудачно: она так и не вышла замуж, хотя очень хотела иметь семью, – то ли не встретила достойного человека, то ли помешал физический недостаток: из-за искривления позвоночника девушка слегка горбилась.

Бетховен любил Терезу безумно. Когда они находились в разлуке, он безмерно мучился без своей тайной супруги. Друзья как-то застали Бетховена плачущим над портретом Терезы; целуя его, он повторял: «Ты такая прекрасная, такая великая, подобная ангелам!». Поскольку Тереза официально не являлась женой Бетховена, она не могла следовать всюду за ним, как и он за ней; обоих влюбленных это угнетало:  «Ты страдаешь, мое самое дорогое существо… Ты страдаешь — ах, всюду, где я нахожусь, ты тоже всегда со мною, со мною. И с тобою, я знаю, что лишь с тобою смогу жить — какая жизнь!!! Так!!! Я плачу при мысли, что ты, вероятно, не получишь первых известий от меня раньше воскресенья. Я люблю тебя, — как и ты меня любишь, только гораздо сильнее…».

В 1808 году Тереза осознала свое призвание. В Швейцарии она познакомилась с Песталоцци, известным швейцарским педагогом, первым организатором детских приютов, воспитательных заведений и интернатов для учителей. Она хорошо описала в своих воспоминаниях «маленького человечка, невыразимо безобразного, но обладающего небесной добротой, гигантской энергией и возвышающегося над всем вульгарным».

В течение нескольких лет после этого она жила в имении сестры Жозефины, где воспитывала четырех ее детей, а потом всецело посвятила себя педагогике.

До самой смерти (она умерла в 1861 году, в возрасте восьмидесяти шести лет) Тереза работала в детских благотворительных учреждениях Венгрии, создав целую сеть детских садов и яслей для обездоленных ребятишек.

Спустя 17 лет после первой встречи с Терезой Бетховен признавался: «Когда я думаю о ней, сердце у меня бьется так же сильно, как в тот день, когда я увидел ее впервые».

В последний год жизни Бетховена один близкий друг застал его с этим портретом в руках, он плакал, целовал его и по своей привычке говорил вслух: «Ты была так прекрасна, так великодушна, словно ангел!».  Друг тихонько удалился; вернувшись спустя некоторое время, он увидел Бетховена за фортепиано и сказал ему: «Сегодня, друг мой, в лице вашем нет решительно ничего демонического».  Бетховен ответил: «Это потому, что меня навестил сегодня мой добрый ангел» (Р. Роллан).

По злой иронии судьбы, «прекрасная возлюбленная» Бетховена, его невенчанная жена Тереза Брунсвик, тяжело болела зимой 1826 — 1827 года и под присмотром родных жила в своем венгерском имении. Она узнала о смерти Людвига из письма одного из друзей, и это известие едва не лишило ее жизни. Оправившись от страшного потрясения, она приехала в Вену, сходила на могилу Бетховена и положила на нее букетик первых весенних цветов, которые так любил Людвиг.

«Будь покойна, люби меня — сегодня — вчера. Какая тоска и слезы по тебе — тебе — тебе — моя жизнь — мое все! Прощай! О, продолжай любить меня — никогда не суди ложно о самом верном сердце твоего возлюбленного Л.

Навеки твой, навеки моя, навеки принадлежащие друг другу».

P.S. Написано на основе различных интернет-источников без указания автора.

Метки: Венгрия